И тот факт, что эта причудливая система работает, можно считать оксфордским чудом, не в последнюю очередь возможным благодаря Лондонскому филиалу OUP, функционирующему по собственному сценарию. Коммерческий успех последнего покрывает даже бюджетный дефицит Кларендон-пресс, чисто академического отделения Лондонского филиала OUP. Там издаются книги и похлеще стихотворных сборников. По рекомендации Дарвина в 1878 году там вышел труд «О некоторых различиях в строении голосовых связок птиц отряда воробьиных, каковые до настоящего времени не привлекали внимания», за четверть века нашедший двадцать одного покупателя. Но ведь и такому лежалому товару издательство в немалой степени обязано уникальной репутацией, а еще, конечно, сотрудникам – как, например, редактору, умеющему читать на сорока языках, преподавателю колледжа Крайст-Черч Леофранку Холфорду-Стривенсу. Когда в 1967 году этот полиглот сдавал выпускной экзамен, ему дали древнегреческий текст с указанием «Переведите!». И он перевел, но на такой язык, который никто из экзаменаторов не смог определить. В конце концов они установили, что перед ними диалект фризских крестьян xix века.

С архитектурной точки зрения OUP не представляет собой ничего особенного. Достояние OUP – не здания, а труды. Два из них следует знать непременно: это крупнейшие в своем роде достижения издательского дела. Первый представляет собой справочное издание, составленное из биографий всех сколько-нибудь значительных представителей общественной жизни Британии и ее колоний: шестьдесят три тома «Словаря национальных биографий», выпущенные в 1885–1901 годах. Эта «национальная галерея словесных портретов», в полном соответствии с фундаментальной викторианской идеей, должна была служить усилению чувства национальной гордости. Первым составителем стал отец Вирджинии Вулф, сэр Лесли Стивен, кембриджский историк литературы, отнюдь не являвшийся провозвестником женского движения. Он включил в свой труд около тридцати пяти тысяч мужчин и всего около тысячи женщин, породив некий дефицит, с тех пор восполняемый дополнительными томами под собирательным названием «Забытые личности».

Несмотря на исключительную добросовестность лексикографов, в первое издание включили двух людей, никогда не существовавших: это Адам Англикус и Томас Катуод, фиктивные порождения оксфордского абсурда.

В 2004 году должно было выйти новое, пересмотренное издание, содержащее около пятидесяти пяти тысяч жизнеописаний – коллективная память нации (онлайн-версия: www.oup.co.uk/newdnb).

Второй великий проект xix века, который OUP продолжает и в xxi веке, вкладывая в его развитие более пятидесяти миллионов евро, – это Oxford English Dictionary, OED («Оксфордский словарь английского языка»), одно из мировых чудес лингвистической учености. Первый том его (от A до Ant), посвященный королеве Виктории, вышел в 1884 году, ровно через тридцать лет после выхода первого тома «Немецкого словаря» братьев Гримм, служившего образцом для оксфордских лексикографов. Их собственный Гримм носил имя Джеймс Мюррей и был шотландским филологом, мечтавшим уложиться в десять лет и четыре тома. После его смерти в 1915 году (он умер, добравшись до слога «Та») потребовалось еще тринадцать лет, прежде чем увидело свет двенадцатитомное издание OED.

Гигантская инвентарная опись единиц английского языка – «самое длинное из написанных когда-либо стихотворений» (Энтони Бёрджесс) – рождалась в сарае под крышей из гофрированного стального листа на заднем дворе дома Мюррея в северной части Оксфорда – в холодной, мокрой, «ужасной дыре», как называли «скрипториум» его редакторы. Там сортировалось, откладывалось и обрабатывалось все, что присылали Мюррею добровольные помощники со всей Англии, более тысячи карточек в день с примерами литературного употребления для каждого слова, влючая и самое длинное – floccinaucinihilipilification («оценка чего-то как совершенно никчемного»). Некоторое время лексикографом в OED (в разделе «спорт и скабрезности») работал писатель Джулиан Барнс.

Второе издание «Оксфордского словаря английского языка» (OED 2), выпущенное в 1989 году, включало уже двадцать томов – настоящий исполин в мире слов. В 1998 году на пути к третьему изданию было осуществлено переиздание (онлайн-доступ: www.oed.com), оцененное весьма высоко, однако и раскритикованное за капитуляцию перед духом времени. Но ученики Мюррея фиксировали лишь развитие английского языка; куда же деться озадаченному читателю при встрече с американизмами и неологизмами вроде Prozac, Blairism и sex tourism?[76] Между «оксфордским английским» и «английским-эсперанто», действующим в Интернете, дистанция огромного размера. Новые словечки, выловленные вами в Сети или где-нибудь еще, присылайте в Оксфорд, в редакцию OED 3. Для полного пересмотра словаря, который планируется завершить к 2016 году, необходимо заново переработать каждое из семисот пятидесяти тысяч ключевых слов вкупе с двумя миллионами четырьмястами тысяч примеров употребления.

Перед домом Мюррея, по адресу: Бэнбери-роуд, 78, где ныне проживает известный зоолог Десмонд Моррис, по-прежнему стоит красный почтовый ящик, формой напоминающий колонну, когда-то установленный почтовыми служащими специально, чтобы он мог вместить огромную корреспонденцию собирателя слов.

За домами Иерихона просвечивают воды Оксфордского канала. По берегам растут ивы, ольха, орешник. Взлетают дикие утки, по береговой полосе семенит кулик. У берега пришвартованы ярко раскрашенные прогулочные яхты «Шекспир» и «Петрарка»; здешние баржи носят самые фантастические имена – «Ящерица Билл» и «Прекрасная Розамунда», «Пус тяки», «Прозорливость». Многие годами гниют в глубинах под Хитбридж, зато есть здесь и плавучие дома с почтовыми ящиками, веревками для белья, даже с крошечными палисадниками, где цветут ирисы, клематис, садовая земляника, жасмин и розмарин на узкой полоске между баржей и дорогой вдоль берега. Самые крошечные сады Англии можно увидеть на берегах Оксфордского канала – в серо-зеленом, своеобразном городском предместье, где обитает лодочный народ – те, кто выпал из жизни или раньше времени ушел на пенсию, – безработные, студенты, странствующие ремесленники.

Канал между Оксфордом и Ковентри имеет протяженность сто тридцать три километра. Строительство его началось в 1769 году, когда Англию охватила «канальная лихорадка», а завершилось в 1790-м. У самой Темзы возле шлюза Исиды, где канал соединяется с Темзой, переброшен красивейший мостик с коваными чугунными перилами, время от времени там вылавливают самоубийц. По этому каналу, связывающему Темзу с Трентом и Мерсией, из шахт центральных графств в Оксфорд прибывал уголь. Такой путь был дешевле морского. Глубина канала всего полтора метра, ширина – около пяти метров, но этого достаточно, чтобы два судна, встретившись, могли благополучно разминуться. Стандартная ширина прогулочного судна (чуть больше двух метров) в точности совпадает с шириной прибрежной дороги.